МОСКВА, 14 дек , Сергей Проскурин. Некогда в столице было немало кладбищ. Сегодня на их месте высятся жилые высотки и пролегают автомобильные магистрали. Однако история то и дело проступает сквозь асфальт. Еще больше могут поведать леденящие душу легенды. О самых известных затерянных некрополях — в материале.
Сегодня Ваганьковское — одно из самых престижных столичных кладбищ. Владимир Высоцкий, Сергей Есенин, Булат Окуджава, Андрей Миронов, Александр Абдулов — далеко не полный список знаменитостей, обретших в этом некрополе покой.
Но мало кто знает, что столь уважаемых людей здесь хоронили далеко не всегда.
О погосте близ маленького подмосковного села Ваганьково известно еще с XVII столетия, но официально он стал кладбищем лишь век спустя. Причем при весьма трагических обстоятельствах.
В 1770-м в Москву из Северного Причерноморья пришла «моровая язва» — чума. Смертность от нее была катастрофической — в день погибало более тысячи человек.
«Язва гораздо умножилась, и нет никакого способа ее совсем искоренить, да и медики утверждают, что до наступления стужи от нее избавиться нельзя. <…> Народ час от часу убывает», — писал в донесениях генерал Петр Еропкин.
Страх вскоре вызвал у населения панику. А затем даже случился бунт. Непосредственным поводом, как ни странно, послужила икона.
«У образа Боголюбской Богородицы <…> сделалось великое богомолье и великая теснота и сбор деньгам; а как болезнь от прикосновения весьма прилипчива, то здешний преосвященный (архиерей. — Прим. ред.) рассудил в этом случае сделать некоторое распоряжение», — свидетельствовал Еропкин.
Что же произошло? Простые люди во избавление от «моровой язвы» стекались к иконе Богородицы, располагавшейся у Варварских ворот, на молебны. Но их во избежание большего распространения заразы запретил московский архиепископ Амвросий. Чернь взбунтовалась и убила архиерея «каменьями и дубьем». Затем ворвалась в Кремль и занялась откровенным мародерством.
Волнения утихли лишь к осени 1771-го, когда с наступлением холодов мор пошел на убыль, а в Москву прибыл граф Григорий Орлов с гвардией. Императрица же Екатерина учла все уроки эпидемии. И потому уже в декабре поручила сенату разработать меры для ликвидации последствий.
В результате за Камер-Коллежским валом появилось кольцо «чумных» кладбищ. Помимо Ваганьковского — Миусское, Преображенское и многие другие.
Одно из них, Дорогомиловское, как писал русский этнограф XIX века Алексей Саладин, «растянулось за заставой, на нагорном берегу реки Москвы».
Поначалу на погосте хоронили в основном крестьян. Все изменилось после 1812-го, когда здесь организовали братскую могилу павших в Бородинской битве. А с середины XIX века сюда привозили ученых, политиков и деятелей искусства. Дорогомиловское получило негласное название «профессорское».
В 1939-м его закрыли, а затем и вовсе ликвидировали. Советское правительство претворяло в жизнь утвержденный генеральный план реконструкции Москвы: территория столицы заметно увеличилась, многие узкие улочки превратились в широкие проспекты. Один из них, Кутузовский, как раз и появился на месте Дорогомиловского кладбища.
После ликвидации потомкам предложили перенести останки предков на новое — Востряковское. А прах наиболее значимых фигур — например, художника Исаака Левитана — власти решили перезахоронить на Новодевичьем.
В середине 1950-х вдоль Кутузовского проспекта выросла массивная стена домов — жилой квартал для семей партийного руководства. Однако Дорогомиловское кладбище по-прежнему напоминало о себе.
По рассказам старожилов, чье детство пришлось на 1960-е, во дворах домов по четной стороне Кутузовского проспекта легко можно было наткнуться на захоронения — достаточно только копнуть.
Жертвой советского генплана стало и еще одно кладбище — Лазаревское в районе Марьиной Рощи. В отличие от других, оно не было «чумным». Тем не менее, подчеркивал москвовед Саладин, «далеко не ласкает взгляда».
Погост на самой окраине Москвы появился по указу императрицы Елизаветы Петровны в 1758-м. Местные, однако, быстро окрестили его проклятым. Лазаревское кладбище окружал густой лес. Да и «контингент» был соответствующий — здесь часто хоронили самоубийц.
Разумеется, вокруг такого места сразу возник целый букет легенд и страшилок. Одна из них связана с фамильной усыпальницей известного русского актера XVIII века — Силы Сандунова, чье имя сегодня носят знаменитые бани на Неглинке.
Сын богатых родителей, после их смерти он не получил ни копейки. Куда пропало состояние — неизвестно. Но Сандунов вспомнил, как мать перед смертью наказала положить в гроб любимую бархатную подушку. Решив, что в ней спрятаны драгоценности, они с братом раскопали могилу. Но так ничего и не нашли.
Подобные легенды притягивали на Лазаревское кладбище «черных копателей». Во многом, считают историки, из-за того, что во второй половине XIX века здесь хоронили зажиточных купцов.
Полвека спустя погост пришел в запустение, и в середине 1930-х его срыли бульдозерами. А на том месте разбили детский парк «Фестивальный». При строительстве рабочие вывезли слой земли в несколько метров. Единственное, что напоминает о некогда располагавшемся здесь кладбище, — небольшое надгробие у самого входа.
Источник: РИА Новости